И тогда он сказал: «Господи, мне стыдно!..»

Мы с Вами проходим особые дни — время Великого поста, который в этом году начался 7 марта. А Пасху, Светлое Христово Воскресенье, встретим 24 апреля. Поговорим же сейчас об исповедании грехов.

...Вспоминаю о собственной вине, которую, несмотря на прожитые годы, не заглушить ничем. Это только так кажется, что случилось, пройдет и забудется. Не проходит…

Пятидесятые годы прошлого века. Мне пять лет. Ранним утром, всё лето, мы ходим купаться на реку с моей соседкой-сверстницей, приехавшей в Липецк отдохнуть из Москвы. Нас сопровождает её двоюродная бабушка. А родная бабушка — известный в городе врач. Да не простой, а главный. Идея утренних ванн — её. Правильная, конечно. Какая же река у нас тогда была — чистая да прозрачная!..

Домой мы неизменно возвращались через Нижний парк. Однажды задержались на полянке. Летали бабочки и стрекозы. Бабочек было много, но мы к ним в своём саду привыкли. А вот стрекозы — редкость. Моя подружка-москвичка поймала стрекозу. И я поймала. Держу её за хрупкие крылья, а она вырывается. Смотрю: крылышко одно надорвалось. А подружка так ловко и уверенно держала свою стрекозу, что та даже замерла. Моя же безумно рвалась на волю. Как же она обхватывала в отчаянии лапками свою головку — словно причитала: «Ой! Ой!»

«Отпущу ее», — решила я. Но тут раздался голос сопровождавшей нас двоюродной бабушки:

— Девочки, держите крепко. А дома мы их эфиром усыпим.

Тогда я не знала, что такое эфир. Но фраза, уверенно произнесенная пожилой женщиной (родной сестрой главного врача!) подействовала на меня почти как приказ: стрекоз надо ловить, крепко держать и усыплять каким-то эфиром.

Я не знала, что делать-то. Мне было так жаль стрекозу — передо мной до сих пор ее образ, как образ человека, протягивающего в отчаянии руки: «Отпустите ради Бога!» Но взрослый, серьезный человек говорит об эфире!..

...Отпустила я стрекозу незаметно, почти у самого дома. А оглянуться не осмелилась: что с ней, сумела ли она полететь или упала на землю?

Так до сих пор и не знаю.

Наверное, я замучила стрекозу. Наверное, она не выжила. Зачем я так?

До сих пор задаю себе вопрос: зачем поймала тогда стрекозу? Если бы хотела рассмотреть ее внимательно, то уж постояла бы на полянке и разглядела бы.

Соседскую стрекозу усыпили эфиром, о чем мне торжественно и сообщили.

...В тот день я больше не вышла из дома. Хорошо, что уже умела читать, — спряталась с книжкой. Никому о случившемся сказать не могла.

Для меня всё это — словно вчера. И не заглушить ничем. Я ведь душу живую загубила, Божье создание!

Маленькое существо... А что мы о них знаем? Боль-то стрекоза тоже чувствует!

Когда я стала взрослой и крестилась (в нашей семье в Бога не верили, и мы с сестрами росли, некрещеные), священник мне объяснил, что тогда, со стрекозой, в пятилетнем возрасте, я была еще младенчиком, а в грехах своих человек исповедуется, начиная с семилетнего возраста.

Не помогает. Но памятуя то, что мне сказал тот священник, я своей крестнице и внучатой племяннице Тасеньке объяснила, когда ей исполнилось 7 лет: ты пойдешь в школу, сегодня твой день рождения и за свои поступки должна теперь отвечать сама. Если поступила плохо — надо покаяться. И маленькая Тася на удивление изменилась — раньше она, случалось, обижалась, плакала, даже уходила в другую комнату и сердито закрывала за собой дверь, а теперь стала спокойной, без обид.

В Молитвослове есть такой раздел: Исповедание грехов повседневное. Вот что я читаю на ночь, после всех молитв:

Исповедаю Тебе, Господу Богу моему и Творцу, во Святей Троице Единому, славимому и покланяемому, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, вся моя грехи, яже содеях во вся дни живота моего, и на всякий час, и в настоящее время, и в прешедшие дни и нощи, делом, словом, помышлением, объядением, пиянством, тайноядением, празднословием, унынием, леностию, прекословием, непослушанием, оклеветанием, осуждением, небрежением, самолюбием, многостяжанием, хищением, неправдоглаголанием, скверноприбытчеством, мшелоимством, ревнованием, завистью, гневом, памятозлобием, ненавистью, лихоимством и всеми моими чувствы: зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием и прочими моими грехи, душевными вкупе и телесными, имиже Тебе Бога моего и Творца прогневах, и ближнего моего онеправдовах; о сих жалея, винна себе Тебе Богу моему представляю, и имею волю каятися; точию, Господи Боже мой, помози ми, со слезами смиренно молю Тя; прешедшая же согрешения моя милосердием Твоим прости ми и разреши от всех сих, яже изглаголах пред Тобою, яко Благ и Человеколюбец.

Думаю, что почти все слова здесь понятны, но на всякий случай заглянем в Полный церковнославянский словарь, составленный священником Григорием Дьяченко:

Прекословие — противная или спорная речь, отговорка.

Мшелоимство — мздоимство, корыстолюбие.

Лихоимство — отсюда глагол лихоимствовати — присвоять себе чужие вещи, обирать людей какими-нибудь беззаконными мерами.

…Актер Александр Негреба недавно сказал о современных телесериалах:

— Мне стыдно!..

Вот и исповедание, когда человек сам, от всей души, способен сказать: мне стыдно!..

...В 90-е годы в Москве, после длительной реставрации, открылась Третьяковская галерея. Реставрация ее шла так долго, что практически выросло целое поколение, которое не имело возможности видеть картины лучших русских художников в оригинале. Был объявлен первый день работы галереи, и группа студентов мехмата МГУ решила: встанем пораньше, поедем туда, будем самыми первыми и посмотрим всё, как следует. Приготовили термос с чаем. Приехали на «Третьяковскую» с первым поездом метро. Было рано, темно и холодно, они стояли у дверей галереи, ели булочки и прихлебывали горячий чай. Когда открылась касса, в Третьяковскую сокровищницу вошли первыми.

Надо ли кому-нибудь объяснять, что это значило для каждого из них?

Оказалось, надо. Потому что мой коллега, журналист, когда я рассказала ему эту историю, фыркнул:

— Да просто захотели ребята прославиться, и всё! Первые... Подумаешь!

...Когда я слышу подобное, мне вспоминается чеховский рассказ «Мужики», где старшая невестка, Марья, выплескивая у самого крыльца, с порога, помои, обязательно наступала в грязную лужу босыми ногами. Действительно, есть люди, которым сладострастно нравится размазывать грязь, выискивать ее, а без присутствия грязи — им не жизнь.

Сейчас в школьную программу по литературе не входит роман Горького «Мать». А прочитать его следует. В нем — талант Горького, его знание жизни. Вот заводская слобода... «День бесследно вычеркнут из жизни, человек сделал еще шаг к могиле...» «Жизнь всегда была такова, — она ровно и медленно текла куда-то мутным потоком годы и годы... И никто не имел желания попытаться изменить ее». Павел говорит матери неслыханные в слободе слова: «Подумай, какою жизнью мы живем? Тебе сорок лет, — а разве ты жила?» и дальше: «Разве мы хотим быть только сытыми?»

А Ниловна, мать Павла, говорила: «Мы люди черной жизни».

Сколь же необходимо устрашиться «черной жизни», чтобы создать жизнь качественно другую. Самому. И покаяться. Прийти на исповедь. И покаяться.

Герой Константина Георгиевича Паустовского говорил, о том, что если человек не разменял своей души на жалкие червонцы, он станет переживать по поводу не только своих поступков, но и мыслей.

…У нас с Вами есть слово «совесть». Есть Закон Божий.

Татьяна Артемьева, прихожанка прихода
храма преподобного Сергия Радонежского

Газета «Политехник» Липецкого государственного технического университета. — 2022. — № 2. — С. 25 - 26