Вера в нем была с детства

«Господь дал нам познавание неосязаемого в жизни», — так писал он сыну Андрею.

Родился писатель в Орловской губернии, в селе Лески — там был священником его дед. Отсюда и фамилия Лесков. Лесков Николай Семенович.

Вслед за Библией писатель дал старшему сыну Андрею книгу Тургенева «Записки охотника». Андрею было тогда 7 лет.

«И я дерзнул написать «Соборян», — так он рассказал в своем письме о работе над этим романом.

Вы знаете, я так люблю роман Лескова «Соборяне», что не только много раз его перечитывала, но и непременно беру его с собой в больницу, это помогает отвлечься там от всего.

Кто они, соборяне? Отец Савелий Туберозов, настоятель собора в уездном Старгороде. Священник Захария Бенефактов. Дьякон Ахилла Десницын, прекрасно пел и возглашал в соборе, но еще увлекался лошадьми, и был вообще человеком несокрушимой силы. Дома всех стояли рядом, а перед собором был домик просвирни (то есть, женщины, которая выпекает просфоры). Сын ее, Варнава Препотенский, учился в губернском городе на казенный счет и, наконец, прибыл в Старгород, чтобы преподавать в училище математику. Но человек оказался еще тот… С самого же начала повел нескольких старших учеников к лекарю, который вскрывал тело умершего. И уже в классе спрашивал мальчиков: «Видели ли вы тело?» Отвечают: «Видели». — А видели ли кости?» — И кости, — отвечают, — видели». «А души не видали?» — «Нет, души не видали» «Ну так где же она…» И решил им, что души нет». Это горькая запись в дневнике отца Савелия о новоявленном рьяном атеисте. Варнава издевался над настоятелем, издевался над церковными службами и, наконец, вытворил следующее: когда к берегу реки прибило утопленника, пристав разрешил Варнаве взять тело. «В интересах просвещения». Варнава выварил тело «в корчагах, в которых его мать мирно золила белье» (то есть кипятила белье с печной золой, чтобы оно выбелилось). Всё вылил «под апортовую яблоню», а кости собрал и отправился в губернский город к знакомому аптекарю. Аптекарь снабдил кости кольцами и крючками, скрепил всё это, получился скелет. Варнава возвратился к себе домой и немедленно выставил скелет в окне (напомню, что дом просвирни стоял прямо напротив собора). Матушка Варнавы рыдала, покойник стал ей сниться, она умоляла сына, чтобы разрешил ей похоронить скелет, но Варнава только смеялся над матерью. Дьякон Ахилла выкрал кости и спрятал их у себя в телеге, чтобы похоронить, но Препотенский догадался и ночью забрал их. Был и вообще невероятный эпизод, когда Препотенский бежал от матери с костями по улице, за ним дьякон Ахилла — Варнава намеревался передать скелет на хранение тоже местной «прогрессивной» атеистке Бизюкиной. Половину костей «прогрессист» растерял по дороге, но оставшееся Бизюкина приняла.

Непростые события совершались в Старгороде, от скверных доносов пострадал сверх всякой меры мудрый настоятель собора Савелий Туберозов. Ну, дальше не буду рассказывать, а уверяю, что роман замечательный.

Знаю, что у студентов-филологов, в том числе и в Липецком государственном педагогическом университете, нередко бывают курсовые и дипломные работы о праведниках Лескова. Тут и «Кадетский монастырь», и «Запечатленный ангел», «На краю света», «Очарованный странник», «Инженеры-бессребреники» (это о святителе Игнатии Брянчанинове), «Однодум»… И непременно у кого-то — «Несмертельный Голован».

Голован был крепостным, долгое время находился в услужении у генерала Ермолова, и за отличную службу тот и дал Головану деньги на выкуп. Подарил хорошую корову с теленком, это стало началом Ермоловского молочного хозяйства — как пишет Лесков, «прекрасного стада». Голован поставлял в дворянское собрание и в богатые дома хорошие сливки, выпаивал телят. Ходил всегда в кипенно-белой рубашке. Доходы его росли и он выкупил, одну за другой, трех своих сестер и мать. Вместе с ними жила и Павла, молодая женщина, о которой поговаривали люди, как о «грехе Голована». Но отец Петр, к которому Голован приходил на исповедь со словами: «Посрамите меня, батюшка, что-то я себе очень не нравлюсь», сказал отцу молодого человека, автора рассказа «Несмертельный Голован»: «Не сомневайтесь, его совесть снега белее». Отец же всегда говорил, что Голован — «человек превосходной совести».

Все пятеро женщин были, как и сам Голован, большими труженицами: работали по дому, обихаживали и доили коров, ухаживали за курами, а еще плели из обрывков ниток — отходов фабрики, откуда Голован приносил их в кульках, – очень теплые и красивые одеяла, которые охотно раскупались.

Когда по соседним деревням пошел мор, именно Голован, единственный, ходил по избам, подавал больным, да что говорить, умирающим пить, и еще приносил им снятое молоко от своих коров. А однажды утром, увидев язву на своей ноге, одним ударом отрубил икру. И не заразился. Потому и получил прозвище Несмертельный, но на всю жизнь у него осталась подпрыгивавшая походка. А мор прекратился.

В романе «На ножах» у Лескова священник так объясняет очередному воинствующему атеисту то, зачем гуляет по полям: «Теперь, там, на поле, я вижу траву гулявицу от судорог; на холмике вон Божье деревцо; вон львиноуст от трепетанья сердца; дягиль, лютик, целебная и смрадная трава омег; вон курослеп, от укушения бешеным животным; а там по потовинам луга растет ручейный гравилат от кровотока; <…> медвежье ухо от перхоты; хрупкая ива, в которой купают золотушных детей; кувшинчик, кукушкин лен, козлобород... Не сено здесь, мой государь, а Божья аптека».

В завещании Николай Семенович Лесков написал: «Прошу затем прощения у всех, кого оскорбил, огорчил или кому был неприятен…»

Конечно, всё возможно в жизни. Может, и было, у кого ему попросить прощения. Но книги его, его журналистика, его необыкновенный язык — это нам оставлено. А в Третьяковской галерее висит прекрасный портрет Лескова кисти Валентина Серова. Портрет написан в 1894 году, за год до кончины писателя. Он здесь, перед Вами.

Портрет писателя Лескова, 1894 год.
Дом-музей Н.С. Лескова в г. Орле
Валентин СЕРОВ

Татьяна Артемьева, прихожанка прихода
храма преподобного Сергия Радонежского