Татьяна Артемьева

«Взыщи благости и мира…»

Преподобный Антоний Великий говорил: «Не допусти сердцу твоему сделаться непотребным, питая в нем злые помышления, постарайся сделать его благим. Взыщи благости и мира, стремись совершать все святые добродетели».

Женщина на коленях

…Хорошо помню ту женщину, стоявшую на коленях в нашем маленьком храме святой мученицы Татианы. Немного она и присела, потому что на коленях у нее была тетрадь. Видимо, с переписанными молитвами. И стояла она перед иконой преподобного Сергия Радонежского. А я как раз подошла, чтобы поставить свечу преподобному Сергию — этому святому молятся за детей. Своих-то у меня нет, и семьи нет, так я молюсь за племянников и за маленькую внучатую племянницу Анечку. Значит, сразу пронзила меня догадка, у этой женщины что-то случилось с ребенком — а, может, тоже с племянником. У Сергия Радонежского просят помощи в учении.

Я тихонечко поставила свечу и отошла. И уже покидая церковь, все думала: видно, там очень тяжелое что-то, раз женщина молится на коленях, и, видно, уже долго так стоит она. Может, болезнь. А, может, вразумления она просит, чтоб вразумил дитя, которое грешит. «Ребенку»-то, возможно, и лет уже немало, а все равно для нее дитя.

Вот какой бывает молитва, когда действительно что-то случается!.

И из Третьей симфонии Брамса…

Когда я думаю о молитве, то вспоминаю и те страницы мировых музыкальных шедевров, в которых молитва звучит. Вот Третья симфония Иоганнеса Брамса, фа мажор, опус 90. В третьей части ее — Poco allegretto — невыразимой красоты тема. Здесь тихая печаль и мольба, но не требовательная, а, какой ей и положено быть, — в музыке этой благородство и кротость. Да, конечно, молитва. Ее я прибавляю к тем молитвам, которые произношу каждый день, утром и вечером. Просто слушаю, как музыка звучит. Часто, не включая диска, внутри себя, по памяти слушаю. Да, кстати, вот Интернет-адрес этой симфонии, в разных исполнениях, с разными дирижерами, одно другого прекраснее: http://classic-online.ru/ru/production/377

Вечером

Есть в «Молитвослове», в разделе молитв на сон грядущим, «Исповедание грехов повседневное», где все перечислено: «…вся моя грехи, иже (то есть, которые) содеях во вся дни живота (то есть, жизни) моего, и на всякий час, и в настоящее время, и в прешедшие дни и нощи, делом, словом, помышлением, объядением, пиянством, тайноядением, празднословием, унынием, леностию, прекословием, непослушанием, оклеветанием, осуждением, небрежением, самолюбием, многостяжанием, хищением, неправдоглаголанием, скверноприбытчеством, мшелоимством, ревнованием, завистью, гневом, памятозлобием, ненавистью, лихоимством и всеми моими чувствы: зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием и прочими моими грехи, душевными вкупе и телесными, имиже Тебе Бога моего и Творца прогневах, и ближняго моего онеправдовах (то есть, если ты напраслину на кого-то возвел)…»

И хотя в жизни своей никогда не занималась, например, «пианством», тем не менее всё это перечисляю, как сказано в молитве. Не будем же мы, на ночь глядя, препираться с Господом Богом, что совершали, а чего не совершали. В Священном Писании о гордыне не раз говорится: «Бог гордым противится а смиренным дает благодать» (Иак. 4; 6); «…ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 14; 11); «…Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5; 5). А по себе знаю, что чтение этой так нравящейся мне вечерней молитвы каждый раз заставляет задуматься о чем-то, чего еще вчера даже не подозревал в себе. И какие слова церковнославянские — прямо говорящие! «Памятозлобие» звучит ведь страшнее, чем «злопамятство», потому что несущая часть слова — «злобие», а не «памятство». То есть, несущая часть и есть грех. Для современного человека непонятно и слово «мшелоимство». «Мшелъ — мзда, корысть. От этого мшелоимство» (В. И. Даль. Словарь живого великорусского языка).

Дыхание Духа Святого…

«Молитва — дыхание Духа Святого, как бы духовный воздух и вместе свет духовный. Молитва есть дыхание души, как воздух, дыхание естественное тела. Дышим Духом Святым. Ни одного слова молитвы не можешь сказать от всего сердца, без Духа Святого. Молясь, усты к устам со Господом беседуешь и, если имеешь открытые верою и любовию сердечные уста, в то же время как бы вдыхаешь из Него просимые духовные блага Духом Святым.

Когда станешь на молитву, обремененный грехами многими и одержимый отчаянием, начни молиться с упованием, духом горящим, вспомни тогда, что Сам Дух Божий способствует нам в немощах наших. Когда ты вспомнишь с верою об этом в нас действии Духа Божия, тогда и на сердце будешь ощущать мир, сладость, оправдание и радость о Духе Святом», — так писал о молитве святой праведный Иоанн Кронштадтский.

Слово — материально. Слава Богу, я выросла в семье, где родители за всю жизнь не произнесли ни одного худого слова. И запомнила реплику старшей сестры: «В доме, где сказано хоть одно грязное слово, хочется вырубить все стены».

Молитва — это разговор с Богом

Я попросила настоятеля нашего прихода, протоиерея Сергия Косых сказать о молитве свое слово. Вот оно:

— Когда приходят люди с проблемами в храм, обращаются к священнику, то, как правило, священник отправляет их к молитве, пытается наладить общение человека с Богом, со Святыми. А это и есть молитва. Говоришь: вам надо помолиться такому-то Святому, или Богородице, или Спасителю, или почитать Псалтирь. Если человек воцерковленный, он это понимает и согласно кивает головой. А если — невоцерковленный, то он хочет найти какое-то еще более действенное средство. Не пониманет, что есть молитва. Молитва — это разговор с Богом, это обращение к Нему. Начало всех добродетелей — молитва. Она — начало духовной жизни и начало преображения человека, самое доступное для любого.

Татьяна Артемьева,
прихожанка прихода храма
преподобного Сергия Радонежского.