А как в храм-то войти?..

Вот и еще один сентябрь настал. Вновь зашагали по дорожке мимо маленькой церкви мученицы Татианы, небесной покровительницы православного студенчества, студенты, преподаватели, сотрудники нашего Технического университета. Большинство-то привыкли, а для первокурсников, верно, необычно — рядом с университетом храм! Впрочем, как и в прошлом году, 1-го сентября их пригласили сюда на молебен. Некоторые пришли.

А я вспоминаю, как весной, когда уже начались зачеты, сидела со свечами напротив нашего храма, ждала, когда его откроют (перерыв был). Солнышко светило такое доброе, еще не очень жаркое. Подошли ребята-студенты, трое их было. Спросили меня:

— А откроют церковь-то?

— Откроют. Скоро.

— А свечки где?

— Свечи — в церковной лавке, вон там, справа, в вагончике.

Отправились они в церковную лавку за свечами. А тут и сотрудники храма вернулись. Двери отпирают.

Благоговейно вошли три студента в храм. Не крестились — видать, в первый раз. Службы не было. Полдень. Шепотом обратились к пожилой сотруднице:

— А где тут икона Сергия Радонежского?

— Да вот она, там, слева от алтаря. Туда и идите.

Пришедшая в храм вовсе не для того, чтобы за студентами подглядывать, все-таки увидела я, как поставили они свои свечи в ближайший к иконе преподобного подсвечник, постояли немного и тихо ушли.

Мне так понравились эти ребята! Хотя они положенных в церкви внешних действий не совершили, однако, видно, что пришли сюда с той внутренней робостью, с тем смущением, которое и прилично, какое и полагается в храме Божьем. Мысленно от души пожелала им того, чего они, конечно, и просили у Сергия Радонежского, покровителя учащихся и учащих: благополучной сдачи сессии. Да какая молодец сотрудница храма — не лезла к ребятам с поучениями да наставлениями!

И решила я в сентябрьском выпуске «Политехника» начать разговор о том, как и что принято в храме — как войти, как уйти, как правильно поставить свечу… Есть свои правила поведения (скажу лучше: пребывания) в храме — со своей логикой, своим смыслом. Тут уж нам без настоятеля прихода храма преподобного Сергия Радонежского отца Сергия Косых, знакомого многим студентам, не обойтись. Включила диктофон. Вот его слова:

— Церковь — это ведь не просто здание, имеющее стены да крышу, а место присутствия особой благодати Божией. Прежде чем войти в храм, человек три раза должен перекреститься. Три перста, три пальца, большой указательный и средний, сложить в щепоть — правильно, не спеша, четко осенить себя крестным знамением и поклониться. Войдя в храм тоже должно три раза перекреститься и поклониться. Человек тем самым выражает как бы свое грешное недостоинство войти в это святое место и в то же время обращается к Богу, чтобы Господь сделал его достойным к принятию благодати.

— И вот мы в храме.

— И вот мы в храме. А он устроен таким образом, что сразу виден аналой, на наклонной поверхности которого лежит праздничная икона, — в центре храма. Надо так же не спеша подойти к праздничной иконе, перекреститься и поклониться (два раза это должно сделать), приложиться к иконе, потом еще раз перекреститься и поклониться. После поставить свечу.

Есть еще не просто поклон, а полный поясной поклон — когда правой рукой касаются пола. Когда в храме тесно или здоровье не позволяет, то поклониться просто — по мере сил и возможностей. И после того, как человек подошел к праздничной иконе, он уже идет к другим иконам, кланяется и прикладывается к ним, ставит свечу. Студенты чаще всего приходят к иконе преподобного Сергия Радонежского. Рассказываю отцу Сергию про тех трех ребят, что весной заходили в храм. Когда вот так, без крестного знамения, без поклонов, без целования иконы, поможет?

— Господь всё видит, — ответил батюшка. — Если те ребята пришли, как вы говорите, смиренно, то, думаю, они с чистым сердцем просили у святого заступничества и помощи. Но надо все-таки знать правила, обряды. Это поможет и тому, что у человека внутри. И наоборот: святость чувства помогает человеку правильно держаться в храме.

Когда отец Сергий сказал это, сразу вспомнила совсем недавнее — 21 августа 2008 года. Небывалый вечер на нашем телевидении, когда на телеканалах «Россия» и «Культура», с отменой других передач, пошла прямая трансляция из многострадальной Южной Осетии, из Цхинвали, только что перенесшего такое страшное нашествие грузинской армии. Симфонический оркестр Мариинского театра из Санкт-Петербурга во главе с маэстро Валерием Гергиевым (а он, если кто не знает, осетин) приехал туда, где совсем недавно шла страшная бомбежка, шел обстрел, где погибло столько безвинных людей!

Известные всему миру музыканты расположились на площадке у полуразрушенного здания правительства Южной Осетии… Выбитые зияющие окна, следы от пуль по столбам и стенам. Вниз ведет широкая лестница, на которой зажжены сотни свечей — каждая в маленьком прозрачном контейнере. Вряд ли получится у меня вполне передать ту пронзительную атмосферу, которая была создана всем этим. А название концерта: «Вам — живым и погибшим, тебе — Южная Осетия!» Внизу лестницы сидели и стояли люди. Собрались те жители, что остались в Цхинвали, российские солдаты, сотрудники МЧС. Знамена Южной Осетии и России. Ленточки у людей — в цвет обоих знамен. И свечи, свечи в руках — в прозрачных стаканчиках.

Это ведь была мировая трансляция. В любой точке земного шара человек, включив один из названных мною двух российских телеканалов, мог видеть город маленький, который показали с вертолета, — остовы разбомбленных домов. И фотографии — старые женщины, склонившиеся у гробов, плачущий маленький мальчик…

Вы знаете, чего я боялась? Даже неловко сказать: вот как эти люди, на симфонических концертах вряд ли бывавшие, станут слушать сейчас серьезную музыку? Теперь же и в Большом зале Московской консерватории-то, случается, раздаются аплодисменты не вовремя, невпопад…

А слушали в Цхинвали! А как понимали — словно каждый день слушают такую музыку! Звучали части 5-й и 6-й симфоний Чайковского и знаменитая часть «Нашествие» из 7-й симфонии Шостаковича как ответ Гергиева убийцам. Камера показывала лица людей, которые еще не могли от пережитого даже слабо улыбнуться. Вот солдат в камуфляже. Вот молодая женщина — ее лицо слегка тронуто косметикой (ведь концерт!). Вот православный батюшка (позже епископ Аланский Георгий расскажет журналистам о православных церквях, сожженных наемниками Саакашвили). Вот раввин в традиционной черной шляпе с широкими полями. Вот русская бабушка — глаза полны слез. Ребенок на коленях у мамы… Не было неуместных аплодисментов, а были слезы, задумчивость. Ах, какой концерт, какие слушатели оказались в маленьком осетинском городе!

Почему я про это вспомнила, хотя, кажется, так далеко от нашей сегодняшней темы? Да ведь то, что у тех людей было внутри, создало вместе с музыкой, вместе с сотнями свечей на ступенях и в руках, атмосферу святости и присутствия духа, скорбного достоинства каждого. Это была общая молитва. Это был храм без храма. Потому что в разрушенном, разбомбленном городе где люди могли еще собраться слушать оркестр Валерия Гергиева? Только под открытым небом.

Стоя они благодарили прославленных музыкантов и своего великого соотечественника. Концерт, вместе с обращением Гергиева по-русски и по-английски — ко всему мировому сообществу, шел ровно час. После этого мне уже ничего невозможно было смотреть, слушать или читать. Только еще раз помолиться за убиенных и за тех, кто ранен.

Вот внутреннее и внешнее. Как в храме.

А тему нашу мы продолжим в октябрьском номере «Политехника». Но прежде скажу о том, чего, должно быть, многие не знают, потому что это на летних каникулах было. Залили фундамент большого храма преподобного Сергия Радонежского. 14 июля епископ Липецкий и Елецкий преосвященнейший Никон освятил закладной камень. Фотография, которую Вы видите здесь, сделана как раз в тот день.

Татьяна Артемьева,
прихожанка прихода храма
преподобного Сергия Радонежского.

Епископ Липецкий и Елецкий Никон освящает закладной камень строящегося храма преподобного Сергия Радонежского, 14 июля 2008 года.
Фото Галины Григорьевой.

«Политехник», газета Липецкого государственного технического университета. — 2008. — № 12. — С. 15—16..